Букет роз

Анна Пашкина очень громко дрочит. Вечерами она смотрит порно картинки с Полиной и стонет так, что соседи стучат по её жопе. А если до неё доходит настоящая песня, она принимается кричать, что её насилуют (порно, небось, предпочитает ее дзен-синто- или вообще другую еблю). Пожалуй, у этой соседки достаточно внутренних причин для полового возбуждения, чтобы её страдающая фантазией подруга стала партнершей для обсуждения женского тела. А она, сама Пашкина, пусть даже и считает себя роковой женщиной, страдает той же самой болезненной жаждой стать знаменитой: ей уже сорок пять, и она успела постранствовать и по Кавказу, и по Украине, и по некоторым другим местам. А у ее партнерши подобных интересов вроде бы нет… Что-то я заболталась, подумала Анька. Но в этот момент Пашкина перестала дрочить, повернула к ней лицо и прошептала: «Все, Ань. Пой, не жалей». Наверно, они уже перешли к анусной части. На сегодня, так сказать, перевод…» Дверь ванной комнаты открылась, и появилась Пашкина в одних тапочках. Волосы у нее были мокрыми, а из пизды торчал букет цветов — кто-то принес. Она взмахнула рукой, и цветы полетели на Анькин письменный стол, туда же полетел и широкий коричневый пояс с кистями. Вид у нее был хмурый. Полчаса назад она подписала купон на установку в её квартиру аудиосистема для просмотра порно hd, о чём сообщала короткая приписка внизу, где был указан ее собственный номер тату на лобке. Вдруг она встала с кровати, подошла к Ане и стала расстегивать джинсы. Та напряглась, но Пашкина ничего не делала. Наоборот, положила джинсы на пол и уставилась на стол. Анька с удивлением поняла, что Паша явно нервничает. Еще чуть-чуть — и она обязательно сделает какую-нибудь глупость… Наконец Пашкина встала перед столом и уставилась на большой пакет из розовой бумаги, пропитанной менструальной кровью. При этом она все время двигала пальцами, и в одном месте пакет немного порвался. На пол полетели бумажные комочки. Все было понятно без слов. Однако через несколько минут пакет разорвался окончательно. Оттуда на стол вывалился раздутый чёрный резиновый хуй. Он выглядел очень отталкивающе. Такого Анька не ожидала. Отвертеться было нельзя. — Почему это сраный пакет из розовая бумага?– спросила она. — Так написано в купоне. — Мы не собирались делать эротическую порно-запись, сказала Пашкина. — У нас просто интересные ассоциации. Но если это так интересно… Почему бы не развить их. Ты хочешь заняться им? Хочешь стать секс-звездой? Подарить людям свой голос? У тебя очень сексуальный голос. Анька вдруг испугалась. Испугалась не за себя, а за Пашкину. Но та уже расстегнула лифчик, потом трусики и стала снимать носки. Анька оглянулась на свой стол, где лежала вторая бумажная роза с текстом купона, и поняла, что бороться бессмысленно — такие цветы можно засунуть ещё и в жопу. Тогда она подняла со стола розу и положила её на телефон, а пакет с засохшими презервативами подняла на колени. «А может, я покурю?– спросила она. — На пепельницу хватит?